текст Вадима Скворцова
фото Анастасии Гринзовской
фото Анастасии Гринзовской
Снести дом своими руками
Как жители Кузнецка в Пензенской области борются с крупнейшей в мире трубопроводной компанией за собственное жильё
Больше сотни домов, расположенных в санитарно-защитной зоне нефтепровода, находятся под угрозой сноса. АО «Транснефть — Дружба» подала 26 заявлений с требованием демонтировать строения за счет самих жильцов.
Кузнечане, проживающие в частном секторе на окраине города, о «незаконности» своих домов узнали спустя 44 года после возведения трубы. Первые судебные иски пришли в октябре 2016 года.
Под санитарно-защитную зону нефтепровода попадают десять улиц, 117 домов и одна мечеть — всё это могут потребовать снести «в целях безопасности граждан». Около 100 семей, больше 500 человек, среди которых пенсионеры и семьи с малолетними детьми, боятся оказаться на улице. Некоторые из жильцов приобретали эти дома за счет ипотечных кредитов и материнского капитала.
Кузнечане, проживающие в частном секторе на окраине города, о «незаконности» своих домов узнали спустя 44 года после возведения трубы. Первые судебные иски пришли в октябре 2016 года.
Под санитарно-защитную зону нефтепровода попадают десять улиц, 117 домов и одна мечеть — всё это могут потребовать снести «в целях безопасности граждан». Около 100 семей, больше 500 человек, среди которых пенсионеры и семьи с малолетними детьми, боятся оказаться на улице. Некоторые из жильцов приобретали эти дома за счет ипотечных кредитов и материнского капитала.
Схема расположения жилых домов, попадающих в санитарно-защитную зону нефтепровода.
Люди оказались заложниками странных схем, правил, разбирательств, целой посыпавшейся системы, которая готова завести экскаватор и разрушить постройки, как карточные домики.
Кузнецк считается одним из самых «опасных» городов в Пензенской области: он зачастую занимает первые места в региональных рейтингах по количеству криминальных происшествий, заболеваемости ВИЧ и наркомании. Но возле вокзала, когда я ел слойку с ветчиной, ко мне подошёл вежливый старичок и спросил:
— Что за минералы вы кушаете?
Я запил йогуртом и посмеялся. В электричке мужичок рассказал, что семь лет копил на тёплое одеяло, а до этого всё время спал в холодном и неприятном. Мне казалось, что я попал в маленький городок, где люди разговаривают на каком-то собственном нежном языке и радуются любым мелочам.
Со стороны поля дул сильный ветер, в конце улицы 2-я Спортивная собрались около 15 местных жителей ради одного качающегося на ветру журналиста. Я дрожал от холода и держал в покрасневших руках диктофон с блокнотом, кто-то из толпы протянул мне варежки.
Кузнецк считается одним из самых «опасных» городов в Пензенской области: он зачастую занимает первые места в региональных рейтингах по количеству криминальных происшествий, заболеваемости ВИЧ и наркомании. Но возле вокзала, когда я ел слойку с ветчиной, ко мне подошёл вежливый старичок и спросил:
— Что за минералы вы кушаете?
Я запил йогуртом и посмеялся. В электричке мужичок рассказал, что семь лет копил на тёплое одеяло, а до этого всё время спал в холодном и неприятном. Мне казалось, что я попал в маленький городок, где люди разговаривают на каком-то собственном нежном языке и радуются любым мелочам.
Со стороны поля дул сильный ветер, в конце улицы 2-я Спортивная собрались около 15 местных жителей ради одного качающегося на ветру журналиста. Я дрожал от холода и держал в покрасневших руках диктофон с блокнотом, кто-то из толпы протянул мне варежки.
Граница отчуждения
70-е годы, Советский союз, крупнейшая магистральная сеть нефтепроводов «Дружба» строится по всей стране. В 1973 году в Кузнецке в эксплуатацию введен нефтепровод «Дружба-2» на 321 км — труба диаметром 1220 мм, которая относится к опасным производственным объектам. Согласно строительным нормам и правилам (СНиП II-Д.10−62), действовавшим на тот момент, санитарно-защитная зона трубы составляла 100 (или 150 — информация разнится) метров — на таком расстоянии от оси трубы запрещено возводить объекты капитального строительства. Строители отступили положенный отрезок и продолжили уверенно идти к светлому будущему и выполнять план «пятилетки».
Труба тонкой линией огибает частный сектор — первые дома здесь построены еще в 1964 году и продолжали строиться после возведения «Дружбы-2». Большинство собственников получали официальное разрешение на строительство у администрации Кузнецка или через судебные решения.
Труба тонкой линией огибает частный сектор — первые дома здесь построены еще в 1964 году и продолжали строиться после возведения «Дружбы-2». Большинство собственников получали официальное разрешение на строительство у администрации Кузнецка или через судебные решения.
В 1976-м году приняты новые нормы (СНиП II-47−75), которые увеличивают санитарно-защитную зону до 200 метров, тем самым охватывая уже возведенные постройки. Но тогда никаких мер не было принято ни мэрией города (в советский период — горисполкомом), ни прокуратурой, ни самой трубопроводной компанией. В ответе на официальный запрос Сергей Ломаков, и.о. начальника службы общественных коммуникаций АО «Транснефть — Дружба», сообщил: «Работники Куйбышевского районного управления ОАО «МН «Дружба» (сегодня — АО «Транснефть — Дружба») направляли официальные письма в органы местного самоуправления начиная с 1989 года».
Самыми беззащитными в данной ситуации выглядят старики — в этом частном секторе Кузнецка их большинство. Они просто не могут понять, почему спустя столько лет вдруг помешали кому-то. Местная жительница Марья Ивановна в страхе смотрит на иск, достаёт из шкафа документы на дом, несёт их юристу и плачет. «Но как же, но вот же, вот всё, что я нажила. В конституции же написано… Я ничего не нарушала, я по совести живу, зачем меня сносить?» — трясёт бабушка бумажки в руках, и на пожелтевших листах растворяются крупные капли слёз.
Самыми беззащитными в данной ситуации выглядят старики — в этом частном секторе Кузнецка их большинство. Они просто не могут понять, почему спустя столько лет вдруг помешали кому-то. Местная жительница Марья Ивановна в страхе смотрит на иск, достаёт из шкафа документы на дом, несёт их юристу и плачет. «Но как же, но вот же, вот всё, что я нажила. В конституции же написано… Я ничего не нарушала, я по совести живу, зачем меня сносить?» — трясёт бабушка бумажки в руках, и на пожелтевших листах растворяются крупные капли слёз.
Встретимся в суде
Позиция «Транснефти» однозначна и непонятна одновременно.
Представители компании чётко дали понять, что продолжат подавать иски в суд партиями. Сейчас подано 26 заявлений, после установления собственников земельных участков будет направлено еще 20.
Открытый и гласный судебный процесс — единственная возможность беспристрастно разобраться, кто и на каком основании владеет собственностью на окраинах Кузнецка, в опасной близости от нефтепровода, и кто выдавал разрешения на строительство и землю, — заявил в письме Сергей Ломаков.
7 февраля в Пензу приехал сам вице-президент «Транснефти» Михаил Маргелов на встречу с главой Пензенской области Иваном Белозерцевым. Встреча проходила в закрытом от СМИ режиме. Журналисты столпились в Губернаторском доме, тяжело вздыхали в ожидании хоть какого-то решения проблемы. Кто-то на 30-й минуте махнул рукой и ушел, ухватив фотоаппарат. Спустя час ожидания к прессе вышли Маргелов и Белозерцев.
Для нас важно, чтобы там, где проходит труба, люди жили в безопасности. Мы собираемся в ближайшее время встретиться с жителями, которые проживают на опасной территории, с руководством Кузнецка. Хотим найти спокойное, прагматичное решение проблемы, — заявил вице-президент АО «Транснефть».
Губернатор же заявил, что на совещании они пришли к единому решению — «техническому». Но что есть «техническое» решение — неясно до сих пор.
Представители компании чётко дали понять, что продолжат подавать иски в суд партиями. Сейчас подано 26 заявлений, после установления собственников земельных участков будет направлено еще 20.
Открытый и гласный судебный процесс — единственная возможность беспристрастно разобраться, кто и на каком основании владеет собственностью на окраинах Кузнецка, в опасной близости от нефтепровода, и кто выдавал разрешения на строительство и землю, — заявил в письме Сергей Ломаков.
7 февраля в Пензу приехал сам вице-президент «Транснефти» Михаил Маргелов на встречу с главой Пензенской области Иваном Белозерцевым. Встреча проходила в закрытом от СМИ режиме. Журналисты столпились в Губернаторском доме, тяжело вздыхали в ожидании хоть какого-то решения проблемы. Кто-то на 30-й минуте махнул рукой и ушел, ухватив фотоаппарат. Спустя час ожидания к прессе вышли Маргелов и Белозерцев.
Для нас важно, чтобы там, где проходит труба, люди жили в безопасности. Мы собираемся в ближайшее время встретиться с жителями, которые проживают на опасной территории, с руководством Кузнецка. Хотим найти спокойное, прагматичное решение проблемы, — заявил вице-президент АО «Транснефть».
Губернатор же заявил, что на совещании они пришли к единому решению — «техническому». Но что есть «техническое» решение — неясно до сих пор.
После представители «Транснефти» общались с самими кузнечанами, заверили, что не собираются никого сносить, но отзывать иски не будут. Жильцы задаются конкретным вопросом: «Почему?». В ответ получают лишь непонятное молчание.
В суд идут защищать свои права и интересны. Нефтяники чётко сказали, что их права нарушены наличием домов на данной территории и указали способ восстановления права — путем их сноса. Но если они говорят, что не будут сносить, соответственно судебное решение не будет исполнено, то у них иные цели, и процесс фактически превращается в фарс, — высказалась Ольга Александрова, юрист, защищающий ответчиков в суде.
Вариант переноса трубы также не рассматривается. По предварительным подсчётам, её реконструкция будет стоить 1,5 млрд рублей — огромная сумма, ради сохранения которой гораздо проще судиться с жильцами и добиваться переселения за их собственный счёт.
Сейчас на дома местных жителей, получивших иски, наложен арест — формальность, которая не позволит искусственно затягивать судебный процесс, перепродавая жильё.
По словам одного из представителей ответчиков, сами суды проходят болезненно. Юристы «Транснефти» ведут себя уверенно и язвительно. На очередном процессе ответчиками была молодая пара с двумя несовершеннолетними детьми — они приобрели дом в 2014 году за счёт материнского капитала. В перерыве представитель ответчиков подошла к юристу и попросила: «Вы хоть людям в глаза не смейтесь. Вы понимаете, что вы их с детьми выкидываете на улицу?». Следом встала побледневшая мать: «Я вам от всей души желаю, чтобы вы оказались в той же ситуации, что и мы сейчас».
Юриста передёрнуло.
В суд идут защищать свои права и интересны. Нефтяники чётко сказали, что их права нарушены наличием домов на данной территории и указали способ восстановления права — путем их сноса. Но если они говорят, что не будут сносить, соответственно судебное решение не будет исполнено, то у них иные цели, и процесс фактически превращается в фарс, — высказалась Ольга Александрова, юрист, защищающий ответчиков в суде.
Вариант переноса трубы также не рассматривается. По предварительным подсчётам, её реконструкция будет стоить 1,5 млрд рублей — огромная сумма, ради сохранения которой гораздо проще судиться с жильцами и добиваться переселения за их собственный счёт.
Сейчас на дома местных жителей, получивших иски, наложен арест — формальность, которая не позволит искусственно затягивать судебный процесс, перепродавая жильё.
По словам одного из представителей ответчиков, сами суды проходят болезненно. Юристы «Транснефти» ведут себя уверенно и язвительно. На очередном процессе ответчиками была молодая пара с двумя несовершеннолетними детьми — они приобрели дом в 2014 году за счёт материнского капитала. В перерыве представитель ответчиков подошла к юристу и попросила: «Вы хоть людям в глаза не смейтесь. Вы понимаете, что вы их с детьми выкидываете на улицу?». Следом встала побледневшая мать: «Я вам от всей души желаю, чтобы вы оказались в той же ситуации, что и мы сейчас».
Юриста передёрнуло.
«Буду идти до конца»
На столе у юриста Ольги Александровой лежат стопки бумаг, часть — сухие ответы из разных инстанций о «рассмотрении», о «взятии ситуации под контроль» и прочая бесполезная бумага, другая часть — петиции, подписанные кузнечанами, всего их более двух с половиной тысяч (не считая подписей подпетицией на change.org). Она перекладывает их и падает в кресло: «Знаете, ребят, я больше не могу молчать».
мнение Ольги Александровой
Что такое право? Это социальный регулятор, оно должно надлежащим образом регулировать жизнь граждан, в том числе и с точки зрения справедливости, человеколюбия, в конце концов. В данной ситуации понятно, что невозможно должным образом защитить права граждан. Соответственно, право в том виде, в котором оно существует сейчас, не справляется со своей задачей. Здесь надо либо менять закон, либо принимать какой-то экстренный нормативный акт, которым хотя бы на время будет найдено какое-то компромиссное решение.
Как все должно было произойти? Допустим, 40 лет назад Иванов Иван Иванович нарушил закон и начал строить дом в зоне минимально допустимых расстояний на основании разрешительных документов. Органы, отвечающие за эксплуатацию этого нефтепровода, тут же пришли в горисполком, сказали: вы незаконно выдали разрешение на строительство. Написали в прокуратуру. К мужику сразу приехали, обязали в административном порядке разобрать строение. Выделили ему землю в другом месте — всё. Никто серьезно не пострадал, никто там больше строиться не будет.
Если подобная ситуация произошла в наше время, то проделываем те же самые действия с небольшой разницей. После вынесения решения человек делает рыночную оценку ущерба, причиненного действиями органов местного самоуправления, идёт в суд. Далее, в его пользу взыскивают определенную сумму. Человек обустраивается в другом месте.
В нашем же случае из-за длительного бездействия всех, возместить убытки становится тяжелейшей задачей, правовой механизм просто перестает работать. Оплатить убытки за незаконное строительство более сотни домов, не сможет бюджет маленького городка. А если механизм не работает, надо искать другой выход на государственном уровне, а не лоббировать интересы нефтеснабжающих организаций. И не ради одного города Кузнецка, подобные проблемы в десятках регионов России.
Как все должно было произойти? Допустим, 40 лет назад Иванов Иван Иванович нарушил закон и начал строить дом в зоне минимально допустимых расстояний на основании разрешительных документов. Органы, отвечающие за эксплуатацию этого нефтепровода, тут же пришли в горисполком, сказали: вы незаконно выдали разрешение на строительство. Написали в прокуратуру. К мужику сразу приехали, обязали в административном порядке разобрать строение. Выделили ему землю в другом месте — всё. Никто серьезно не пострадал, никто там больше строиться не будет.
Если подобная ситуация произошла в наше время, то проделываем те же самые действия с небольшой разницей. После вынесения решения человек делает рыночную оценку ущерба, причиненного действиями органов местного самоуправления, идёт в суд. Далее, в его пользу взыскивают определенную сумму. Человек обустраивается в другом месте.
В нашем же случае из-за длительного бездействия всех, возместить убытки становится тяжелейшей задачей, правовой механизм просто перестает работать. Оплатить убытки за незаконное строительство более сотни домов, не сможет бюджет маленького городка. А если механизм не работает, надо искать другой выход на государственном уровне, а не лоббировать интересы нефтеснабжающих организаций. И не ради одного города Кузнецка, подобные проблемы в десятках регионов России.
Ольга явно устала от бесконечных разбирательств, у нее немного дрожит голос при разговоре, но при этом собеседница полностью уверена в своих силах — она искренне надеется помочь своим «старичкам»: «порой просто опускаются руки, но кто кроме нас сможет о них позаботиться?».
Она показывает мне статьи похожих ситуаций из других городов. В репортаже из Москвы, где устроили митинг жители Казани, чьи дома тоже подлежат сносу, бабушка смотрит прямо в камеру и плачет. Юрист закрывает глаза рукой и сама чуть не срывается в слёзы.
Я вам ещё одну очень интересную вещь покажу, — Ольга листает на компьютере вкладки, открывает полосу областной газеты «Любимая» и читает отрывок вслух:
— Вы иски ещё не проиграли, — заметил глава администрации. — Вопрос идёт только об одном: о деньгах, кто заплатит за это «удовольствие» — муниципалитет, область или нефтяники.
— То есть судьбы людей зависят от договоренностей, которые будут осуществляться во внесудебном процессе? — спросила Ольга Александрова.
— Не надо делать вид, что мы живём в какой-то сверхдемократической стране, в которой лига защиты дельфинов может разгромить американский флот, — заявил Сергей Златогорский на приёме.
Юрист смеётся над высказыванием Златогорского, тяжело вздыхает и добавляет: «А ведь он прав».
Она показывает мне статьи похожих ситуаций из других городов. В репортаже из Москвы, где устроили митинг жители Казани, чьи дома тоже подлежат сносу, бабушка смотрит прямо в камеру и плачет. Юрист закрывает глаза рукой и сама чуть не срывается в слёзы.
Я вам ещё одну очень интересную вещь покажу, — Ольга листает на компьютере вкладки, открывает полосу областной газеты «Любимая» и читает отрывок вслух:
— Вы иски ещё не проиграли, — заметил глава администрации. — Вопрос идёт только об одном: о деньгах, кто заплатит за это «удовольствие» — муниципалитет, область или нефтяники.
— То есть судьбы людей зависят от договоренностей, которые будут осуществляться во внесудебном процессе? — спросила Ольга Александрова.
— Не надо делать вид, что мы живём в какой-то сверхдемократической стране, в которой лига защиты дельфинов может разгромить американский флот, — заявил Сергей Златогорский на приёме.
Юрист смеётся над высказыванием Златогорского, тяжело вздыхает и добавляет: «А ведь он прав».
Камни преткновения
Администрация Кузнецка пытается успокоить людей и не дать сильной огласки конфликту, но при этом понимает всю рискованность ситуации. Сам глава администрации Сергей Златогорский утверждает, что речь идет о сотнях миллионов рублей, подлежащих возмещению из городского бюджета в случае выигрыша судов «Транснефтью». Такую сумму администрация небольшого города попросту не сможет выделить. Сейчас мэрия обратилась к губернатору Пензенской области и в правительство РФ.
Мы видим следующие пути решения проблемы. Первый: вынос магистрального нефтепровода за границу города Кузнецка. Второй: разработка и реализация технических мероприятий по уменьшению зоны допустимых расстояний до оси нефтепровода. Третий — это солидарное участие бюджетов всех уровней и АО «Транснефть-Дружба» в вопросе строительства равноценного жилья для граждан, чьи жилые дома подлежат сносу, или же выплата соответствующей компенсации, — рассказал в официальном ответе на мой запрос Сергей Златогорский.
Администрация Кузнецка, предлагая перенос трубы, руководствуется тем, что она лежит в черте города: «Данный производственный объект имеет первый класс опасности. Общая протяженность магистрального нефтепровода в границах города составляет более 4 км. Указанный объект расположен в непосредственной близости от жилых районов, производственных предприятий и иных линейных объектов».
В соответствии со статьёй 66 Федерального закона от 22.07.2008 N 123-ФЗ«Технический регламент о требованиях пожарной безопасности» нефте- и газопроводы должны размещаться за границами поселений и городских округов.
Согласно пятому пункту, в случае невозможности устранения воздействия на людей и жилые здания опасных факторов пожара и взрыва на взрывопожароопасных объектах, расположенных в пределах зоны жилой застройки, следует предусматривать уменьшение мощности, перепрофилирование организаций или отдельного производства либо перебазирование организации за пределы жилой застройки.
Почему труба была возведена в черте Кузнецка, почему нет документов технической инвентаризации на нефтепровод, почему охранная зона «Дружбы-2» до настоящего времени не поставлена на кадастровый учет, не может ответить никто.
Также уполномоченный по правам человека в Пензенской области Елена Рогова сообщила, что обратится за помощью в правительство, а прокуратура инициировала проверку по данному факту. Кто-то ещё что-то пообещал и где-то что-то сказал, но все эти действия для граждан кажутся уже бесполезными — они каждый день пытаются достучаться хоть до кого-нибудь, но получают лишь «отписки» и пожимание плечами: «А что мы можем сделать?».
Мы видим следующие пути решения проблемы. Первый: вынос магистрального нефтепровода за границу города Кузнецка. Второй: разработка и реализация технических мероприятий по уменьшению зоны допустимых расстояний до оси нефтепровода. Третий — это солидарное участие бюджетов всех уровней и АО «Транснефть-Дружба» в вопросе строительства равноценного жилья для граждан, чьи жилые дома подлежат сносу, или же выплата соответствующей компенсации, — рассказал в официальном ответе на мой запрос Сергей Златогорский.
Администрация Кузнецка, предлагая перенос трубы, руководствуется тем, что она лежит в черте города: «Данный производственный объект имеет первый класс опасности. Общая протяженность магистрального нефтепровода в границах города составляет более 4 км. Указанный объект расположен в непосредственной близости от жилых районов, производственных предприятий и иных линейных объектов».
В соответствии со статьёй 66 Федерального закона от 22.07.2008 N 123-ФЗ«Технический регламент о требованиях пожарной безопасности» нефте- и газопроводы должны размещаться за границами поселений и городских округов.
Согласно пятому пункту, в случае невозможности устранения воздействия на людей и жилые здания опасных факторов пожара и взрыва на взрывопожароопасных объектах, расположенных в пределах зоны жилой застройки, следует предусматривать уменьшение мощности, перепрофилирование организаций или отдельного производства либо перебазирование организации за пределы жилой застройки.
Почему труба была возведена в черте Кузнецка, почему нет документов технической инвентаризации на нефтепровод, почему охранная зона «Дружбы-2» до настоящего времени не поставлена на кадастровый учет, не может ответить никто.
Также уполномоченный по правам человека в Пензенской области Елена Рогова сообщила, что обратится за помощью в правительство, а прокуратура инициировала проверку по данному факту. Кто-то ещё что-то пообещал и где-то что-то сказал, но все эти действия для граждан кажутся уже бесполезными — они каждый день пытаются достучаться хоть до кого-нибудь, но получают лишь «отписки» и пожимание плечами: «А что мы можем сделать?».
На трубе, как на бомбе
Случай в Кузнецке — не единичный. Подобные конфликты начались три года назад по всей России. Судебные иски о сносе домов от «Транснефти» и «Газпрома» поступили жителям разных регионов: это Московская область (Рузский, Сергиево-посадский, Подольский, Серпуховский, Видновский, Чеховский районы), Пермский край, Казань, Республика Дагестан, Сыктывкар и другие.
Почему именно сейчас так остро встал вопрос о «безопасности» граждан?
Почти 40% магистральных трубопроводов были возведены ещё во времена Советского союза. По словам Анны Анненковой, независимого эксперта топливно-энергетического комплекса, значительная часть трубопроводов служит от 20 до 35 лет. Максимальный срок эксплуатации такого объекта — 50 лет. В Кузнецке труба стоит неизменно уже 44 года — она действительно представляет опасность для жителей города и может привести к техногенной катастрофе. Так, в 2003 году вблизи города Кузнецка произошел один из крупнейших разливов нефти в России: погиб один человек, трое пострадали. Всего из нефтепровода вылилось 10 тысяч тонн сырья. Однако информации о данной аварии практически нет в открытых источниках.
Почему снос домов осуществляется за счет самих жильцов и почему нельзя уменьшить мощность подачи нефти?
Тут тоже всё просто — никто не хочет тратить лишние деньги. Тем более такие гиганты, как «Транснефть» и «Газпром». Также подобная схема выглядит наиболее прозрачной для «нефтяников»: она не вызывает никаких подозрений, бросая тень на самих жильцов. Ведь это они построили дома на запретной территории (хоть и не знали о её «запретности»).
Правительство зачастую старается не вмешиваться в подобные конфликты, так как нефтяные и газовые компании наполняют значительную часть федерального бюджета.
Отрасль является драйвером экономического развития, и многие ведомства находятся в заложниках этой ситуации. Они опасаются давить на нефтяников, приносящих в бюджет почти половину доходов, — цитирует «кОмпания» Алексея Книжникова, руководителя программы по экологической политике нефтегазового сектора Всемирного фонда дикой природы (WWF) России.
В судах уже сложилась определенная практика: в большинстве подобных случаев процесс выигрывает крупная компания. Потому и сносим дома, латаем дыры на изношенных трубах и продолжаем качать нефть.
Почему именно сейчас так остро встал вопрос о «безопасности» граждан?
Почти 40% магистральных трубопроводов были возведены ещё во времена Советского союза. По словам Анны Анненковой, независимого эксперта топливно-энергетического комплекса, значительная часть трубопроводов служит от 20 до 35 лет. Максимальный срок эксплуатации такого объекта — 50 лет. В Кузнецке труба стоит неизменно уже 44 года — она действительно представляет опасность для жителей города и может привести к техногенной катастрофе. Так, в 2003 году вблизи города Кузнецка произошел один из крупнейших разливов нефти в России: погиб один человек, трое пострадали. Всего из нефтепровода вылилось 10 тысяч тонн сырья. Однако информации о данной аварии практически нет в открытых источниках.
Почему снос домов осуществляется за счет самих жильцов и почему нельзя уменьшить мощность подачи нефти?
Тут тоже всё просто — никто не хочет тратить лишние деньги. Тем более такие гиганты, как «Транснефть» и «Газпром». Также подобная схема выглядит наиболее прозрачной для «нефтяников»: она не вызывает никаких подозрений, бросая тень на самих жильцов. Ведь это они построили дома на запретной территории (хоть и не знали о её «запретности»).
Правительство зачастую старается не вмешиваться в подобные конфликты, так как нефтяные и газовые компании наполняют значительную часть федерального бюджета.
Отрасль является драйвером экономического развития, и многие ведомства находятся в заложниках этой ситуации. Они опасаются давить на нефтяников, приносящих в бюджет почти половину доходов, — цитирует «кОмпания» Алексея Книжникова, руководителя программы по экологической политике нефтегазового сектора Всемирного фонда дикой природы (WWF) России.
В судах уже сложилась определенная практика: в большинстве подобных случаев процесс выигрывает крупная компания. Потому и сносим дома, латаем дыры на изношенных трубах и продолжаем качать нефть.
До смерти
С момента направления уведомлений о сносе домов со стороны «Транснефти», три жителя опасной зоны умерли от сердечных заболеваний, четвертый (один из ответчиков) находится в предынфарктном состоянии.
Местные жители в полном замешательстве и не знают, чего им ждать завтра. Большая часть проживающих в этом частном секторе — пенсионеры. Недовольный шум собравшихся разрезало высказывание: «Отбирать у стариков дома — бесчеловечно».
Светлана Александровна взяла меня за руку и сказала: «Пойдёмте домой, вы так замёрзли». Её дом — 43-й, самый крайний к нефтепроводу. За высоким забором лает собака, Светлана открывает дверь, прячась за воротом от ветра. Один из трёх умерших — её муж, в декабре у него случился инфаркт.
Дома она наливает чай с пирогом «бедный студент»: он сделан из чайной заварки, теста и варенья, потому имеет характерный коричневатый цвет и пышность. Хозяйка предлагает разбавить горячий чай холодной водой: «у меня муж всегда разбавлял». Она угощает маслом и сыром — «пока есть возможность».
Светлана живёт одна, её единственный сын сейчас служит в армии. Она аккуратно перебирает стопку бумаг, показывает документы на дом и встаёт у окна: «Эти бумаги каждый день приносят. Толку только никакого. Единственное, что я испытываю — страх».
Она предлагает мне на прощание свитер, варежки или шарф, которые остались от сына. «Нас снесут, ещё и ты заболеешь». Я отказался. На обратном пути в машине таксиста у лобового стекла маятником качались две черных фигурки дельфинов. На кочках они ударялись о стекло. Они были похожи на тех несчастных людей, которые пытаются защитить свои дома, но понимают, что невозможно разрушить флот.
Местные жители в полном замешательстве и не знают, чего им ждать завтра. Большая часть проживающих в этом частном секторе — пенсионеры. Недовольный шум собравшихся разрезало высказывание: «Отбирать у стариков дома — бесчеловечно».
Светлана Александровна взяла меня за руку и сказала: «Пойдёмте домой, вы так замёрзли». Её дом — 43-й, самый крайний к нефтепроводу. За высоким забором лает собака, Светлана открывает дверь, прячась за воротом от ветра. Один из трёх умерших — её муж, в декабре у него случился инфаркт.
Дома она наливает чай с пирогом «бедный студент»: он сделан из чайной заварки, теста и варенья, потому имеет характерный коричневатый цвет и пышность. Хозяйка предлагает разбавить горячий чай холодной водой: «у меня муж всегда разбавлял». Она угощает маслом и сыром — «пока есть возможность».
Светлана живёт одна, её единственный сын сейчас служит в армии. Она аккуратно перебирает стопку бумаг, показывает документы на дом и встаёт у окна: «Эти бумаги каждый день приносят. Толку только никакого. Единственное, что я испытываю — страх».
Она предлагает мне на прощание свитер, варежки или шарф, которые остались от сына. «Нас снесут, ещё и ты заболеешь». Я отказался. На обратном пути в машине таксиста у лобового стекла маятником качались две черных фигурки дельфинов. На кочках они ударялись о стекло. Они были похожи на тех несчастных людей, которые пытаются защитить свои дома, но понимают, что невозможно разрушить флот.
Вадим Скворцов
автор журнала "Россия без нас"
Вадим Скворцов
автор журнала «Россия без нас»
Читайте также